Seminar "What do we know about labor market informality?" presented by Vladimir Gimpelson

Some details are available in Russian. If you need more information in English - please write to lirt@hse.ru.

25 июня состоялся совместный научный семинар Лаборатории исследований рынка труда (ЛИРТ) ВШЭ и Центра трудовых исследований (ЦеТИ) ВШЭ, на котором был представлен доклад «Что мы знаем про неформальность на рынке труда?». Докладчик - Владимир Гимпельсон, ординарный профессор, директор ЦеТИ ВШЭ.

Современный рынок труда регулируется массой разных правил и ограничений, которые «формализуют» занятость и доходы. В то же время многие работники трудятся полностью или частично вне этих норм, что делает их «неформальными» и плохо наблюдаемыми для радаров государства. Это ставит перед исследователями и политиками много разных вопросов, начиная с того, что это за явление, и кончая тем, что с ним делать. Данная презентация была посвящена комплексному анализу эволюции и функционирования неформального рынка труда в России. Она в кратком виде представила результаты многолетнего проекта по исследованию неформальности, реализованного в Центре трудовых исследований НИУ ВШЭ.

Считается, что неформальность занятости несёт в себе значительные проблемы для экономики и общества, такие как потери в экономическом росте и производительности, маргинализация и бедность, социальное неравенство и отсутствие социальных лифтов, «выпадение» из системы социальной защиты, потеря налогов. В целом, уровень неформальности в экономике является отражением качества институциональной среды и инвестиционного климата.

Однако негативная оценка неформальности не является безусловной. Например, в рамках неформального сектора зачастую зарождается микро-предпринимательство, которое затем становится формальным и способствует развитию страны, формируются доходы многих семей, приобретается человеческий капитал. Кроме того, неформальная занятость является важной альтернативой безработице.

Представленный В.Гимпельсоном доклад базируется на подготовленной в ЦеТИ монографии и охватывает серию отдельных, но взаимосвязанных эмпирических исследований. Некоторые из них ранее уже докладывались на семинарах. Основным информационным источником послужила база данных РМЭЗ –ВШЭ, но использовались и данные Росстата за 1999-2009 гг. Их совместное использование дает серию взаимоуточняющих оценок и позволяет использовать разные определения. Эти оценки дают значительный разброс, но свидетельствуют о том, что неформальность на российском рынке труда становится значительной и имеет место тенденция к её экспансии. С институциональной точки зрения это может интерпретироваться как институциональный провал государства, неспособность последнего обеспечить эффективное и прозрачное регулирование. Более того, с ростом неформальности издержки дальнейшей деформализации снижаются, что вносит в этот процесс сильную инерцию.

В рамках этого проекта анализировалось влияние различных институтов на неформальность занятости. Согласно исследованию, проведённому Алексеем Ощепковым (ЦеТИ ВШЭ), увеличение соотношения между минимальной заработной платой и средней заработной платой (так называемый индекс Кейтца) на 10 п.п. увеличивает долю неформально занятых на 0,8-0,9 п.п. Другие институты также не нейтральны для спроса на труд в формальном секторе. Например, налоговое бремя положительно влияет на уровень неформальности, стимулируя уход в тень. Эти выводы лежат в русле доминирующих сегодня представлений о том, как влияют институты рынка труда, но в полной мере учитывают российскую специфику.

Важным этапом всего исследования стало определение социально-демографического портрета неформалов, характеристик неформальных рабочих мест, и механизмов отбора в неформальность. В наибольшей степени неформальности подвержены молодёжь, индивиды с низким уровнем образования, работники строительства, сельского хозяйства и торговли.

Важным аспектом неформальности является её эффект для благосостояния занятых и их семей. Это выводит в фокус внимания вопросы, связанные с дифференциацией оплаты труда.

Авторы фиксируют «разрыв» в зарплате, связанный с неформальностью, однако его величина не является постоянной во времени и зависит от набора контрольных переменных. Если в начале 00-х гг неформальные работники имели «премию» относительно формальных, то к концу десятилетия она исчезла и появился значимый «штраф» для неформальных наемных работних. При этом результаты квантильной регрессии показывают, что влияние неформальности занятости на заработную плату варьирует вдоль распределения по заработной плате. Еще один важный результат – это влияние продолжительности рабочего времени. Зачастую низкая оплата в неформальном секторе сочетается с малой продолжительностью, что радикально меняет ранжирование формальных и неформальных работников по величине часовой оплаты.

В целом же итоги исследования позволяют говорить о неоднородности и «двухслойности» сектора неформально занятых. Нижний «слой» получает «штраф» за неформальность и имеет максимальную неудовлетворённость своей работой, а верхний «слой» (неформальные работодатели) имеет своего рода «премию». Этот вывод соответствует теоретическим представлениям, связанным с известными работами Г.Филдса из Корнелльского университета.

Перейдём к общим выводам исследования. Как выяснили авторы, неформальность является важной системной характеристикой российского рынка труда. Корни этого явления – институциональные. Неэффективное регулирование в формальном секторе не способствует создание в нем новых рабочих мест, вытесняя из него работников. Низкое пособие по безработице и потребность в доходах перенаправляют этот поток в неформальный сектор, постоянно подпитывая его рост. Изменение сложившейся тенденции авторы связывают с изменением качества институциональной среды.

Представленный доклад вызвал существенный интерес и стимулировал бурное и длительное обсуждение.


Виктор Рудаков, м.н.с ЛИРТ ВШЭ


Заметка OPEC.ru про семинар