Семинар «Детерминанты неполной занятости в России»

8 февраля стажер-исследователь Лаборатории исследований рынка труда (ЛИРТ) ВШЭ Ксения Абанокова представила свою работу «Детерминанты неполной занятости в России» на проектном семинаре ЛИРТ.

8 февраля стажер-исследователь Лаборатории исследований рынка труда (ЛИРТ) ВШЭ Ксения Абанокова представила свою работу «Детерминанты неполной занятости в России» на проектном семинаре ЛИРТ. Один из основных методологических вопросов данной тематики – что считать неполной занятостью? Определение, даваемое Международной организацией труда, довольно расплывчато: неполно занятым считается работник, чье обычное количество рабочих часов меньше, чем у сравнимых работников, занятых полное время. Понимание неполной занятости также различается по странам: в классификациях используются как качественный подход (по ответу респондента), так и количественный (замер количества часов работы в неделю), так и комбинированный (сочетание и того, и того). Но тут возникает новый вопрос: как считать продолжительность рабочей недели? И снова мы сталкиваемся с разночтениями: можно рассматривать как нормальную продолжительность рабочего времени, так и фактическую, и суммарную. Наконец, можно ограничиваться рассмотрением только основной работы респондента, можно считать суммарное рабочее время на основной и дополнительной работах. Столь сильно различающиеся толкования делают проблемы измерения весьма серьезной.

В качестве иллюстрации Ксения Абанокова представила статистические данные по России и по странам ОЭСР (OECD). Действительно, в зависимости от определения неполной занятости уровень колеблется от 7% до 14% по одним и тем данным. Если сравнивать Россию с другими странами по данным Росстата, она находится на 32 месте из 39 стран с показателем в 6,4%. При этом Россию отличает то, что неполно занятые по большей части – индивиды старших возрастов, молодежь мало привлечена к сокращенному режиму работы.

Исследование проводилось на данных Российского мониторинга экономического положения и здоровья (RLMS) за 2004 – 2009 гг. Рассматривались индивиды в возрасте от 15 до 72 лет, занятые по найму. Автор считал неполно занятыми индивидов, у которых нормальная продолжительность рабочей недели меньше 30 часов на основной работе. Была представлена структура неполной занятости: 79% неполно занятых – женщины; 52% относятся к возрастной группе от 25 до 49 лет, 38% - высококвалифицированные специалисты, работают неполно занятые в основном на малых предприятиях (72%), на предприятиях, находящихся в государственной собственности (65%). Чаще всего это предприятия общественного сектора (61%). Далее были представлены различия в оплате труда и в неденежной компенсации.

Эконометрический анализ проводился методом бивариантной оценки probit-модели и probit-модели бинарного выбора со случайным эффектом. Каждая модель оценивалась в трех спецификациях: базовой (основной индивидуальные характеристики, квадрат стажа, образование, семейное положение, наличие детей и нетрудовой доход), расширенной (к базовой прибавлялись характеристики рабочего места) и еще более расширенной (добавлялась еще вторичная занятость, неденежная компенсация, самооценка здоровья и профессиональный статус). Также контролировался год обследования и регион, в котором проживает респондент.

Автор предполагал, что на женщин и на мужчин будут влиять разные группы факторов в первую очередь за счет разных гендерных ролей: женщины будут более чувствительны к семейным факторам, мужчины – к характеристикам рабочего места. Также выдвигалась гипотеза, что разные возрастные группы будут подвержены влиянию разных групп факторов. Первая гипотеза не подтвердилась: и мужчины, и женщины в первую очередь подвержены влиянию характеристик рабочего места и индивидуальных рабочих. Также было выявлено, что в старшем возрасте вероятность оказаться неполно занятым значительно выше, чем в среднем.

Оппонент Елена Кобзарь (ЛИРТ) начала свое выступление с того, что неполная занятость в Европе появилась как средство борьбы с безработицей, а в России такой режим рабочего времени появился в контексте подстройки рынка труда к общеэкономическим кризисам. В России это явление было для работников скорее вынужденным, чем добровольным, следовательно, необходимо помнить о неоднородности неполной занятости. Елена Кобзарь порекомендовала более четко выделить исследовательский вопрос работы. Далее она отметила, что докладчик тщательно подошла к вопросу определения неполной занятости, но, тем не менее, следует быть очень осторожным при международных сравнениях. Она предложила более подробно изложить теоретические обоснования приведенных микро- и макроэкономических факторов неполной занятости, пояснить, почему в анализ были включены именно эти факторы, почему выборка делилась именно на такие возрастные группы, разделить вынужденную и добровольную неполную занятость. В заключение она сказала, что работа, несмотря на незаконченность, отличается подготовленностью и проработкой материала. Вопросы из аудитории носили в основном технический характер: было предложено разделить работников с детьми разного возраста, раздробить шкалу оценки здоровья, контролировать статус учащегося.

В заключение Сергей Рощин сказал, что взятая Ксенией тема – один из вечных вопросов экономики труда, очень широкий и объёмный, с острой проблемой измерения и контекстуальными пробелами.

Презентация к докладу


Ксения Осокина, сотрудник ЛИРТ